у кого сильно развит материнский инстинкт. Полукровка всегда находится меж двух огней, причем его всегда тянет в разные стороны, и часто он сам не знает, кем является. Воин – искатель истин, это сильный и смелый человек, способный пойти на все ради восстановления справедливости. Монах – мудрец, как правило немощный, он лишь координирует движения воина, дает подсказки, но сам не принимает активного участия. Виновным является тот, кто чувствует на себе какую-либо вину или, быть может, и правда виновен в чем-то ужасном. Возможно, это просто злой человек, который не видит своих слабостей. А мятежник – самый интересный архетип, на мой взгляд. Ему присущи почти все качества других архетипов, только суть его сводится к тому, чтобы сопротивляться системе.

– И так как мятежник – по совместительству новая кицунэ – является не пришлой от богини лисой, а человеком, то он вполне знает законы мира, из которого вышел, а значит, его фразу можно расценивать не столько в качестве бунта, сколько в качестве… предостережения, так?

– Определенно. Или же констатации факта.

– Это забавно, – Мичи допила кофе, растягивая рот в ехидной улыбке.

Вечер за кофе пролетел мгновенно, и вскоре пришлось уходить. Направление, в которое повернул их разговор, приятно удивило их обоих – Хидео никогда не рассказывал о том, что часто думает об этой сказке, смакует ее детали, раз за разом приходя к новым выводам. Какое-то время он считал, что архетипы, встреченные в этом сюжете, применимы ко всем людям, а значит, поиск кицунэ был не то чтобы неторопливым, а очень медленным.

На улице стемнело, и Хидео предложил Мичи проводить ее до дома. Она согласилась без раздумий – сейчас, когда в городе бродит серийный убийца, ей бы не хотелось разгуливать тут одной.

Они шли рядом, едва касаясь друг друга костяшками опущенных рук. Никто из них не предпринимал попыток сблизиться, да и куда спешить – у них ведь еще столько времени впереди, чтобы получше узнать друг друга. И разве Хидео не рассматривал эту встречу только как дружеские посиделки в компании красивой девочки-одноклассницы? Он и сам не знал. Ему не хотелось в это углубляться.

– Кстати, ты просто обязан познакомиться с моей сестрой. Она великолепная девушка, правда. Глядишь, что-нибудь у вас там завертится, – сказала вдруг Мичи, хихикнув.

Хидео посмотрел на нее как на сумасшедшую.

– О, нет, ты чего! Я вполне себе нравлюсь и без отношений, – он отвел взгляд, пряча румянец на щеках в темноте улицы.

– Да ладно тебе, она хорошенькая! – Мичи слегка хлопнула парня по плечу. – Ее зовут Хару, запомни хорошенько это имя! Надеюсь, мне удастся вас познакомить. Хару любит танцы, хотя очень часто ее можно встретить в парке возле статуи воина – там место ее силы, как она говорит. Никогда ничего глупее не слышала.

Он лишь коротко засмеялся, скорее из чувства неловкости, нежели искренне. Мичи смотрела на его улыбку странным, почти сочувствующим взглядом – будто знала, что Хидео заставляет себя смеяться.

Они прошли пару кварталов, разговаривая о повседневных вещах, затронули тему японской литературы, обсудили хобби. Как оказалось, Мичи любит ходить пешком и погружаться в бурлящий жизнью город. Хидео же предпочитал кататься на велосипеде, чтобы уши глохли от ветра и чтобы вся слякоть города не касалась его ботинок. Это было одним из самых ярких различий между ними – Мичи любила спокойствие и стабильность, Хидео же подсознательно стремился к активным действиям и скорости.

Литература им тоже нравилась разная: Мичи ночами напролет читала моногатари, Хидео ничего тяжелее ранобэ осилить был не в состоянии. Зато им обоим нравилось периодически забываться в комиксах манга, нравилось смотреть аниме и дорамы. Они обсудили самые запоминающиеся произведения, сходясь во мнении, что манга более универсальная, чем принято считать.

Вдруг Мичи остановилась. Хидео заметил это не сразу, и уже успел пройти немного вперед, когда обнаружил, что Мичи нет рядом. Он резко затормозил и вернулся, следя за ее горящим взглядом.

– Что такое? – спросил он, поворачивая голову к витрине магазина.

Мичи не сводила взгляда с разноцветного прилавка, на котором пестрели всевозможные томики манги. Весь вид Мичи выражал острое желание обладать этими предметами, а если не обладать, то хотя бы прикоснуться к ним. Хидео понял.

– Давай зайдем? – пролепетала она. – Прямо судьба.

Хидео не возражал, он вновь открыл Хамаде дверь, пропуская ее внутрь помещения. В зале было такое яркое, теплое освещение, что Хидео пришлось ненадолго зажмуриться, чтобы облегчить резь в глазах. Мичи возбужденно прошлась меж стеллажей, бросая взгляды то через одно плечо, то через второе. Она буквально сияла, осматривая ассортимент магазина.

– Тут есть все? В самом деле? – вопрошала она полушепотом, не решаясь прикоснуться к глянцевым обложкам.

Она прошла к дальней стене, где стояла и лежала манга для более взрослой аудитории. Хидео внезапно наткнулся на комикс, который читал сегодня днем в школе, и его передернуло от непрошенных воспоминаний. В голове всплыла резкая критика Генджи, и на душе заскребли кошки. Хидео поспешно отвел взгляд в сторону и наткнулся на Мичи, смотрящую на него с немым вопросом в глазах.

– Что случилось? – спросил он.

– Ты увидел что-то неприятное?

Он удивленно поднял брови.

– Ты заметила?

– Я много чего замечаю. Так что ты увидел?

– Мангу «Ужасы Розы», видишь? Я сегодня взял ее с собой в школу, думал, что это ужасы, но оказалось, что это простой любовный роман.

Мичи отыскала взглядом комикс, о котором он говорил. Обложка ей понравилась – в центре композиции стояла девушка с длинными белыми волосами. Ее тело оплетали шипастые розы яркого красного цвета. Задумавшись, Мичи взяла том в руки.

– И ты ее читал? – спросила она, вертя книгу в руках.

– Ну, почти. Я делал вид, что читал. Не помню ничего.

– И с чего ты тогда взял, что это любовный роман?

– Мне… мне Генджи сказал.

– А, ну раз Генджи сказал, значит, так и есть, да?

Тон, которым она это произнесла, Хидео не понравился. В этом тоне явно сквозила насмешка. Над чем она смеется?

– А что такого? – попытался обороняться Хидео. – Я доверяю своему другу.

– Конечно-конечно, – все тем же раздражающим тоном пробормотала Мичи. – Зачем составлять личное мнение, когда можно спросить у друга?

– Ты сейчас серьезно пытаешься воззвать к моей совести по такому пустяку? Ты просто не знаешь Генджи! Он прекрасно разбирается в жанрах. Он много в чем хорошо разбирается.

Хамада нахмурилась, бросила суровый взгляд исподлобья, а затем, разжав плотно сжатые губы, произнесла медленно и внушительно:

– Вот что, Хидео: не позволяй своему другу формировать твои